Интервью с московским DJ Зорькиным аkа Максимом Муравлёвым

В кофейне SVAJ, где всегда звучит живая музыка, корреспонденты «Шведской Пальмы» встретились с московским DJ Зорькиным аkа Максимом Муравлёвым, который будет играть танцевальную музыку на орбите клуба Мондо. Вечеринка приурочена к полёту первого человека в космос и состоится 11 апреля.

F. Marleysson: Какие параллели, на твой взгляд, между космонавтом и диджеем?

Максим Муравлёв: Их безусловно много. Но Гагарин умер молодым... /смеёмся/

Максим лёгок в общении, уже не впервые в Стокгольме и считает, что на этот раз рассмотрел город получше. Он показался ему погрустнее, в чём–то провинциальнее. Несмотря на это он обнаружил несколько мест, где смог купить самое дорогое для сердца любого диджея – новые пластинки. Выяснилось, что заказы сделанные через Интернет не всегда выполняются, а ещё бывает такое, что пластинки приходят поломанные. Это ужасно. FM: Какую музыку ты играешь сейчас? ММ: Техно, электро–клэш. FM: Мы слышали, что вернулась мода на панк?

ММ: Электро–клэш содержит в себе элементы панка. Это музыка с большим диапазоном стилей.

FM: А что для тебя популярный ныне хип–хоп?

ММ: Уважаю, потому что не раз организовывал вечеринки или играл на мероприятиях для скейтбордистов, а они хип–хоп любят. И сам я катаюсь на доске, прыгал с парашютом и вообще уважаю экстремаьные виды спорта.

FM: Какие были твои последние сильные музыкальные впечатления?

ММ: Mix Master Morris из Англии. Он был, есть и остаётся лучшим для чилаута. А потрясло бы меня событие, которое произошло в новом московском Доме Музыки. Там в живую играл Филипп Гласс с оркестром и одновременно на большом экране показывали фильм «Койянискатси». Но я к сожалению туда не попал!

Разговор перешёл на Москву и немножко на политику. Оказалось, что, к счастью, ещё ни разу никакие терракты не затронули клубную жизнь столицы. Которая в свою очередь стала, по словам Максима, снобистской.

FM: Где сейчас «горячие точки» клубной жизни Родины?

ММ: Везде горячо – Москва, Питер, Киев.

FM: Если бы мы собрались на вечеринку в Москву, куда бы посоветовал зайти?

ММ: В заведение «Флегматичная @» (собачка). Это интернет–кафе, которое открыли двое англичан и куда можно прийти в обыкновенной одежде и в кроссовках, нормально пообщаться и послушать хорошую музыку. Кроме того, сейчас я делаю вечеринки под названием «Снежность», в память друга, который придумал проект «Нежность». Вот у нас теперь – снова нежность – «Снежность».

FM: Красивое чувство... Но смысл может быть воспринят двояко. А какую публику на танцполе предпочитаешь наблюдать из–за диджейского пульта?

ММ: Выпившую, но в адекватном состоянии. Спид, экстези и прочие ускорители чересчур «разгоняют» публику, а после кокаина все на нервах, тут не до музыки.

FM: Где в Европе хорошо быть космонавтом?

ММ: Переезжать из Москвы я сейчас совсем не хочу! Но если бы заставили, то поселился бы в Альпах, есть там такая итальянская деревушка – Livigna. Ещё со времён Наполеона там «такс–фри» зона, да и горы. Хотя предпочитаю Европе тёплые страны. Наша группа «Тусард» побывала в Египте и Таиланде. Очень приятно качаться в гамаке меж двух пальм в двух шагах от лазурного моря, да и пообедать вкусно и плотно – всего–то 2 доллара. Особенно полюбил тайский суп, почти прозрачный, в котором плавает ультразелёный салат и ярко–розовые морские гады. Рекомендую попробовать!

Тут выяснилось, что Максим соблюдает пост перед пасхой, не любит шутить на религиозные темы и разговор вернулся к «Yuris Night». Оказалось, что хорошему диджею достаточно 2–3 часов, чтобы качественно отыграть свой сет и поставить публику на уши. Что оплата за эти пару часов варьируется от 50 до нескольких тысяч евро. Вероятно потому, что у диджеев нет собственного профсоюза. На этом мы расстались, но... забыли, забыли. Забыли спросить что значит его ник «Зорькин». Предполагаем что это должно быть как–то связано с небом. Со звёздами и солнцем. Убедиться можно только на танцполе, когда Максим будет закручивать свой сет. Все космонавты просто должны прибыть 11–го в центр управления полётом в Мондо! Прийти можно и пораньше – с 21 до 23 в баре будут играть тоже «наши пилоты» – DJs Vaindorf und Darouze.

Мы решили, что кому–то будет интересно услышать мнение «шведской стороны». Yuri’s Night задумал и организовал Йонас Норберри (Jonas Norberg) и мы решили не упускать возможность задать ему несколько вопросов.

F. Marleysson: - Как тебе пришло в голову делать «Гагаринское пати» в Стокгольме?

Jonas Norberg: - Для меня Россия – это очень позитивный космос. В ноябре меня посетила мысль делать что–то с этим связанное. Интерес здесь есть к Москве, к советскому стилю и дизайну. К тому же я не знаю никого из русских диджеев, кто бы играл в Стокгольме раньше.

F.M.: – Где связь между диджеями и космонавтами, по–твоему?

J.N.: – И те и другие покорители космоса. /смеётся/

F.M.: – Назови лучших шведских DJ–«космонавтов»?

J.N.: – Двое из них будут играть в воскресенье, это Стоунбридж и Эрик Придзь, который играл на Ибице’2003. Они настоящие мастера, потому что они заставляют публику танцевать. Из подрастающего поколения назову Андеша Окергрена, через пару лет он будет зажигать.

F.M.: – Какие первейшие впечатления после России?

J.N.: – Советский Союз исчез, но осталось много символики связанной с той эпохой. Впечатлила архитектура Москвы, но обыкновенные люди в метро заметно хмурые, вероятно их жизнь совсем не проста. И в то же время «пати–пипл» я бы разделил на две категории – есть те, кто предпочитает шампанское, икру и времяпровождение в стиле «люкс», совсем как в Стокгольме. Но мне больше нравится публика из таких клубов как «Пропаганда» или «Флегматичная собака». Они ничем не отличаются от европейцев и очень позитивные.

F.M.: – Как ты относишся к тому, что вечеринка в Швеции заканчивается обычно в 3 ночи?

J.N.: – Это грустно. Уже давно пора отменить это правило и не давить на молодых людей подобными ограничениями.

F.M.: – Какие планы на «после Yuri’s Night»?

J.N.: – Проект получил много внимания со стороны прессы. Возможно из этого родится что–то оригинальное. Раньше многие ориентировались на Америку, но теперь, из–за её политики, положение меняется и как альтернатива люди ищут что–то новое. Я открыт для любых возможных продолжений и предложений. Добро пожаловать танцевать на нашу первую шведско–русскую космическую станцию!

F. Marleysson (фото и текст)