Азелянт обыкновенный.

1

Шура пытался понять, где больше слаженности и обкуренной гармонии: в его затуманенном желтой дымкой взгляде, или в тех Васиных действиях, за которыми сейчас было наиболее смешно наблюдать. Смешило все. Любая мысль. Васино лицо тоже тупо улыбалось, делая казалось бы серьезную работу. Он разрезал вторую пластиковую бутылку меньшего диаметра, и перевернув всунул в большую, уже наполненную водой.

- Чего смотришь? Строгай, строгай. - Вася обратился к Шуре, не в силах сдержать хихикающую интонацию. Он сказал это Шуре, не переводя на него взгляд. Он смотрел на свои руки которые всовывали и высовывали бутылку из под норвежской минеральной воды в бутылку из под шведской Колы. Эти действия, имитирующие половой акт между двумя скандинавскими государствами, привлекли внимание Андрея. Андрей снял наушники, немножко приподнялся с кровати, как бы пытаясь посмотреть через бардак на столе, сколько там еще осталось "строгать". По всей видимости, строгать Шура заканчивал. На листочке образовалась аккуратненькая кучка тертого гашиша.

- Думаю все добивать надо. - сказал Андрей и сделал неуклюжий жест в сторону гашишного карандаша. - Румын сейчас подойти должен, чайник принесет. Пускай тоже дунет, целый день его сигареты курим.

Вася засмеялся с этих, довольно обычно сказанных слов, видно он видел в этой фразе еще несколько спрятанных смыслов:

- Там уже и оставлять нечего. Подай ситечко.

- Не, ну Румыну оставим... - возраженно захихикал Адрей, но смешил его уже некий пятый или шестой смысл сказанного.

- Я "оставим" не про Румына, а про карандаш.

- Так я понял, - влез Шура, думая, что обращаются к нему. - А ситечко выкинули вчера.

- Тут оно, только почистить надо. - Андрей достал из мусора на столе, кусочек обпаленой фольги.

- Просто встряхни. И за чайником сходи, заодно и у Румына спроси, будет он дуть с нами? А то дверь закрывать надо. Потом ломится начнет, не в кайф все сворачивать, что бы открыть.
Андрюха свесил ноги с кровати и побывал найти шлепанцы.

- Ситечко оставь. И кто против Румына начал терять нить разговора Шура.

- В пизду Румына, в пизду чистисть ситечко, - пробубнил Андрей, видно расстроившись тем, что не смог нащупать ногами шлепанцы. - Закрывай дверь и погнали.

Вася улыбнулся, послушно подошел к двери и щелкнул защелку.

- Кто первый?

- Кстати, спроси может Этот будет. - Шура обратился к стоящему у двери Васе и указал пальцем на кровать Жени.

- Мммм Х ххх ,- Андрей вскочил с кровати и несуразными жестами начал махать, показывая, что "придурка будить не надо". - Пусть спит. - произнес он шепотом.
Но было поздно, Вася уже склонился над спящим и довольно громко крикнул ему на ухо:

- Эй! Пыхнешь с нами?!

Женя Дуневич не спал все предыдущее время. Он был трезвый и просто лежал на кровати, слушая происходящее в комнате. Теперь когда Вася так грубовато его будил, Дуневич решил сделать вид что только проснулся и повернулся к столу.

- Что? - спросил он как то вяло, все пытаясь играть проснувшегося.

Шуре стало противно от этой уродливой притворчивости. Может конечно Вася и спровацировал такую реакцию, криком на ухо, но объяснять и слушать объяснения тех вещей, которые и так всем понятны, было раздражительно.

- Ничего. Спи дальше! - сказал Вася, словно почувствовал такое же отвращение от этого выманивания обьяснений и уговариваний.

- Курить будете? - Дуневич, видно испугался, что сейчас все начнется без него и родил эту очередную фразу в стиле "нет вы объясните, а я такой топор, как был".

- Не курить. Что не видишь, шалабаса на бурбулятор настрогали. - Уже начал нервничать Андрей, который проморгал вспышку и сейчас думал что Дуневич действительно не понимает происходящего.

- Пусть спит, он спать хочет. - обрезал Шура, в раздражение которого вмешивалась усиливающая волна наркотической прострации.

В самом деле, сколько можно тупиться. Так просто все вокруг, людии пытаются расширить сознание. Зделать понимание большим. Мысли обгоняют друг друга. А тут появляется человек, который по идее, должен лучше всех понимать происходящее, а он сбрасывает все до дешевых вопросов. Видит же в самом деле, бурбулятор на столе стоит, готово все. К чему глупые вопросы? На что в такие моменты рассчитывают люди? Как вариант, наверно действительно хотят упрашивании в свой адрес типа: "Женечка, курить вряд ли, мы разбудили тебя что бы ты составил нам компанию в ингаляции. Сейчас из бурбулятора дышать будем. Тебе решили предложить разок вдохнуть. Потому и разбудили. Но если ты против, то прости за нашу наглость, прости за то что разбудили." Да нет, самое смешное, что человек как правило понимает, что этой реакции от окружающих, своей тупостью, он не добьется. Получается, что рефлекс "наивного топора" - реакция вырывающаяся из человека машинально. Человека за это надо прощать.

Где то так пронеслось по стенкам набухших от дурмана извилин Шуры и он попытался простить:

- А то давай подымайся, в самом деле дунешь.

Теперь в Дуневиче путались чувства некого подвоха в его адрес, самолюбия по поводу предыдущего отсылания его спать дальше, непонятной смены тона приглашения. Ему показалось, что все должно быть не так и он инерционно выдавил:

- Вместо кого дунуть?

- Вместо нас. - новым, заразительным смехом, заржал Адрей.

Вася уже сидел у стола и тоже подхватил эту пустую веселость. Действительно же Шуру это злило. Все-таки во многих людях, топорность - это черта характера и стиль жизни. Прощать глупо, тут надо не реагировать никак, а сейчас лучше просто послать подальше. Конечно если посидеть и подумать, то можно и оригинально послать. Но если реагировать на это быстро вроде "Ну давай один, только все и за раз", то выходит только ответная тупость, или стимулирование, подпитка обоюдных топорных реакций. Все-таки лучше просто не заметить.

- Начинай, - Шура шлепнул по плечу улыбающегося Васю.

Вася чиркнул зажигалкой и поднес пламя к ситечку, закрепленному на горлышке бурбулятора. Гашиш в ситечке задымился. Шура взялся за внутреннюю бутылку, и начал медленно поднимать ее вверх. Образовывающаяся емкость всасывала густой белый дым. После наполнения бутылки, Шура снял свободной рукой ситечко, прислонился губами к горлышку и жадно втянул в себя содержимое густой концентрации.

- Тебе, - сказал Вася Андрею и проделал ту же процедуру с новой порцией гашиша. Андрей живо встал с кровати, подтянулся к бутылке и вдохнул всеми легкими. Выпрямившись, он некоторое время не выпускал дым из груди, как бы наслаждаясь еще не пришедшим удовольствием.

- Шурик, как ты?, - поинтересовался Вася, переводя взгляд с неподвижно замершего Андрея. - Мне подержишь?

- Да, давай... - только выпуская из груди дым, прохрипел Шура. Он подковырнул кусочком оторванной газеты одну из кучек гашиша и высыпал ее в ситечко. - Тут еще на два раза получается. Как делить будем?

- Я пропущу вторую. - Вася кивнул на зажигалку. - Грей.

2

Сейчас это ночное Шведское небо казалось самым красивым небом в Европе. Вася лежал на пригорке, его спина обтекала все неровности земли, поросшей свеже постриженной травкой. Пожалуй, были в Васиной памяти и более приятные виды на закаты и рассветы, но они забылись. Правильней сказать, что сейчас они просто не помнились. Красная полоска какого-то продолговатого куска облака, расстелившегося прямо над Васиной головой, напоминала сказочного экологически чистого дракона. Небо было черным, но солнце уже приближалось к оси скольжения, создающей шведские белые ночи. Рассеянный свет, хорошо освещал эту не ровную облачную полосу. Дракон дышал. Это вызывало щекотающее ощущение. Казалось, что вот вот он свалится от туда. От мысли о падении, становилось смешно. Вероятно, что смешно становилось не только от этого. Взгляд в бесконечное небо увеличивал без того разросшееся сознание. Казалось, что все мысли мира могут вместиться туда.

Обкурившись, Вася любил смотреть вверх. Будь то небо, или кровать лежащего выше соседа по комнате, там в ранее фокусировки узких Васиных зрачков, все равно была целая вселенная эмоций. По которой он мог летать. Как Бетман цепляясь за телефонные провода и спутниковые антенны, Вася видел свою любимую и единственную галлюцинацию. Наверно у каждого человека есть своя собственная галлюцинация. Она может доставлять разные эмоции и ощущения, но приходит всегда в одной и той же форме. Сейчас представлялся восторг двух человечков, которые по утреннему трезвые и серьезные вспоминали сон, вызванный одним и тем же галюциногеном, и сошлись на мнении, что некоторые детали абсолютно одинаковы. Они хлопали друг друга по узеньким плечикам, визжали и фыркали, перебивая друг друга в описаниях виденных картин. Это был некий бессмысленный спор, или обсуждение того что и так всем ясно. Просто, каждому хотелось сказать самому, то что чувствовали все.

Как то раньше, идя по горной Бельгийской дороге, у Васи был такой же и видимо реальный спор. Темнело, до лагеря оставалось неизвестно сколько. Валил неприятный, мокрый снег. Все усложнялось тем, что идти надо было на верх, а у приятеля было истерическое настроение. Он рассказывал без умолку какую то чушь. Вероятно это было описание вчерашних событий. Вася понимал, что чувствовал события так же, но эта непрерывная речь друга, идущего рядом, навязывала лишь собственное участие в процессе. Его нельзя было перебить, говорил он очень быстро и эмоционально, потому и казалось все чушью на тот момент.

Тот момент пребывания в Бельгии Вася вообще расценивал как самый тяжелый этап своей азелянтской жизни. Тяжело было потому, что он сразу, при приезде, попался в магазине с кремом для бритья. Это был первый день в Бельгии, на следующий день он собирался идти здаваться как беженец. Казалось бы, что ничего не должно подвести. Продуктовый магазин, камер слежения видно не было. Располагался он в хорошем районе, в котором жили почти все коренные бельгийцы. Ничто в Васе не выдавало совкового происхождения. Сделано все было очень быстро и чисто, всего за один круг, он наполнил рюкзачек продуктами быстрого приготовления, уложил все компактно, застегнул и закинул за спину. Бутылка с колой и пачка комфлекса в руках, для того что бы пробить на кассе. В очереди на кассу стоит одна молодая бельгийка, она даже улыбается ему, пока продавщица выбивает ее покупки. Вася с трепетом вспоминал ту улыбку, она относится к разряду тех, которая не обязывает к спешке во времени. Это как: "Вот рассчитаюсь, выду из магазина и буду медленно идти, покачивая мешочком. Даже могу поговорить с кем нибудь, если мне будет по дороге. Да и если не по дороге, всеравно приятно было бы поболтать с парнем в этот конец рабочего дня ". Вася тоже улыбался. Потом девушка отвернулась, она расчитывалась, доставая из кошелечка монетки И вот надо было хватануть эту дрянь для бритья с полки у кассы. Да и почему именно эту? Полка валом была заставлена более дешевыми кремами, да и размером по меньше. Дело ведь скорей даже не в размере, а в цене, Вася машинально взял то что по дороже и сунул в карман куртки. Сейчас прикусывая губу, от обиды того, что действительно, возьми он крем по меньше и дешевле, вероятность того, что к нему будет приклеена магнитная полоска, очень не велика. Дальше он платил за колу и комфлекс, отходил от кассы, отрывал мешок, клал в него официальные покупки и направлялся к выходу...

От воспоминаний этого, Вася сжал кулаки, как бы веря в то, что реальность представления ситуации и возможность манипулирования ею, одурманенным сознанием, дадут шанс изменить прошлое хотя бы в сиюминутном порыве мыслей. Но зашитая в память правда, обыгрывает все по прожитому сценарию.

...Приближаясь к выходу, Вася бросает боязливый взгляд на охранника в другом конце зала, тот еще стоит к нему спиной. Через пять шагов, начинается зона срабатывания check-pointa, на магнитную алярму, которая пока мирно прилеплена к крему Gillette, в кармане. Может на этот раз все будет нормально? Вася делает эти злощастные шаги. Хрен! Как будто шурпатая струна, пронзившая из одного уха на сквозь другое, начинает выть сигнализация. Вася делает шаг назад. Все стихает, но этого писка было достаточно. Включилась камера над входом, и охранник внимательно вглядываясь в происходящие начал приближаться к Васе. Кто-то закричал что то на французском языке. Обернулась та молодая бельгийка, которая уже вышла из магазина и направлялась к паркингу.

Вася чуствовал себя очень глупо. Он часто вспоминал эту досадную оплошность. Особенно много думал, как можно было изменить ситуацию, после того как сработал check-point. Можно было бы сново нырнуть в торговый зал, и опять потереться у прилавков. Выложить злощастный Gillette, содрать с него алярму, или вообще вытряхнуть содержимое рюкзачка и выйти честным, чистым и не победимым. В конце концов, можно было сразу сделать ноги, пробежать пару кварталов по дворам, а не отпрыгивать по идиотски назад и стоять как придурок перед камерой. Эх, много можно было бы всего, знай заранее.

Единственное что как то скрашивало этот тяжелый момент воспоминаний, это реакция на осознание собственного положения человека без документов. Что то мелькнуло в голове, что в этой ситуации, он должен был быть "никем". Человеком, который не говорит не на одном понятном языке, не имеет страны из которой приехал. Вася машинально, так же машинально, как сунул в карман крем для бритья, достал из штанов ключ от камеры хранения и вторкнул его в землю стоящего рядом горшка с декоративной пальмой. Это было важно, потому как, там на вокзале, лежали его вещи, которые могли выдать природу происхождения его личности.

После трех суток в полиции он попал под процедуру рассмотрения в ведомстве по делам иностранцев. Новое европейское государство, в котором он не был и недели, сразу определило его как выходца из стран бывшего соц. лагеря. Вася знал только русский, литовский и немного воспринимал на слух белорусский языки. Не смотря на то, что по европе его матало уже три года, английским он владел только на уровне "Yes. OK. Good Bye". На допросах в полиции он путался в описании собственного происхождения, постоянно менял показания. Он действительно не мог определить оптимальность легенды для этой прискорбной ситуации. Эта заловленность в магазине, выбила его из колеи и нормально оценить рациональный подход к своему будущему здесь, он не мог. В конечном итоге была сформулирована история как: "На родине был голодным и больным, где сама родина и какого государства я гражданин, сказать не могу, из за внутреннего страха быть отправленным назад. Прошу убежища. А крал потому, что был голодным и хотел есть." Несмотря на наивность и противоречивость сказанного, бельгийские органы, рассматривающие Васино дело, устали углубляться в нюансы и поместили его в закрытый изолятор.

Изолятор "Титов Агбар", находился в горах, и из воспоминаний о нем было лишь то, что это стандартный, закрытый трансфертный комплекс расположенный в удалении от населенных пунктов. С миром связывался только 30-и километровой серпантинной дорогой. Воспоминания о изолированности этого места, были конечно преувеличены, все-таки Бельгиия, и не такая уж и большая страна, что бы позволить себе такую низкую плотность размещения и оторванность от цивилизации, но память есть память. И картинки которые вырисовываются по средствам копания в ней, были именно такими.

Ужасы жизни там, сейчас уже казались чем то романтическим и славным. Да и ужасов не было, если не считать полное, до сумасшествия одиночество. Васю окружали одни арабы(от них, наверно название изолятора и запомнилось таким). Никто ни говорил на русском. только пару человек, немного на английском. Арабы жили в грязи, ничего не делали, кроме как смотрели телевизор, курили анашу и еще иногда ругались на своем импульсивном языке. Еще был обслуживающий персонал, он был вежлив в рамках выполнения своей работы, но никто не проявлял большого желания общаться с азелянтами.

Вася вспомнил, о жизни там и его пробрала идиотская улыбка. Как хорошо, когда тебе хорошо. И как плохо, когда плохо. Значит мысль о том, что сейчас тебе хорошо, заведомо дарит приятные ощущения, которые можно назвать ощущениями счастья в настоящем. Интересно подумать о том, "Хорошо ли тебе сейчас?". Или лучше: "Как тебе сейчас?" Сразу начинаешь сравнивать, с тем что было. И тут как повезет. Мозг совершенно случайно выбирает какого-нибудь "тебя" из прошлого, что бы сравнить с настоящим. И если этот выбранный пример, не взывает желания заменять настоящие прошлым, то как правило "Сейчас тебе хорошо".

Мысли путались и Вася остановился. Для систематизации надо было срочно найти пример. Человеку всегда, проще рассуждать, оперируя жизненными примерами. Хотя это порой и уводит чистую мысль от идеальности формулировки, но без примера, тем более сейчас, было очень просто запутаться.

В качестве "случайного себя из прошлого" выплыл белорусский город Гомель. Вася жил там три последних недели, перед своим рейдом по цивилизованной Европе. Жил у дяди Толи, в однокомнатной квартире в центре. Для Гомеля Вася был, довольно продвинутым, стильным литовцем, резко выделяющимся из местной провинциальной серости. Серьга в ухе, ярко белые, крашенные волосы и прочие атрибуты свежей молодежной цивилизации, порой даже через чур контрастировали с обыденностью пост-совкового городка.
На лестничной площадке, по соседству с дядиной квартирой, располагались еще две двери. Эти двери принадлежали дву- и трехкомнатным квартирам, а те в свою очередь, принадлежали семье нового гомельского белоруса Осмоловского. Сам Петр Осмоловский с женой, был в отъезде, по делам отдыха и туризма, на Кипре. Интерес же представляла оставшаяся одна дочка, Осмоловская Лена, мысль о которой, пожалуй и возбудила в Васе эти случайные воспоминания.

С Леной, Вася познакомился сразу при приезде к дяде и уже на следующий день она была вытянута на улицу, в качестве экскурсовода по местным Гомельским достопримечательностям и сортам пива. Девушка, была привлекательной по своим внешним данным и принадлежностью к роду нового Осмоловского. А так же незатейливостью и простотой восприятия мира. Это был Васин тип женщин, в том смысле, что именно такие проявляли к нему наиболее глубокий интерес. И как раз планируемые три недели нахожнеия в Гомеле, пока улаживаются некоторые Васины дела и дооформляются некоторые белорусские документы, были как нельзя кстати для приятного время препровождения. Его литовская натурность, сразу ухватилась за идею, потрахаться и потеснее слиться с белоруской ментальностью в отведенный на жизнь здесь, период.

Первый же ознакомительный вечер по Гомелю, закончился дома у Лены и распитием кокктеля "Васил" (произносится с ударением на последний слог, в Французском стиле, а более правильное название "Белорусский василёк" ). Сорт коктейля был придуман Васей, специально для оказания эффекта просвещенности в культуре спиртных кулинарностей. А так же для быстрого и тесного контакта с белорусскими прелестями жизни. Рецепт был прост: 50 водки, 25 минералки, 25 некого сиропа с голубоватым оттенком(цвет сиропа, пожалуй и сподвиг назвать месиво "Васильком", и естественно не последнюю роль сыграло имя самого автора). Все было эстетично разлито по бокальчикам, а двое молодых людей, уселись на коженный диванчик стоящий на кухне. Монотонно гудела вытяжка над газовой плитой "Electrolux", а Вася придумывал на ходу легенду появления коктейля "Васил".

- Его, Ленка, нашел один несчастный француз, которому врач посоветовал пить минеральную воду, для поднятия потенции и увеличения размеров мужских достоинств. Француз был из крестьян и его тревожили проблемы своей супружеской (Вася делал акцент на это слово) жизни. Минералку он не любил с детства, зато обожал этот голубоватый сироп. Во Франции, используют специальный, национальный сироп подобный этому. - Вася придвинулся ближе к внимательной собеседнице, вытянул руку с бокалом к торшеру и с видом знающего человека, показал цвет жидкости на свет. Торшер был обтянут розовой тканью и от этого напиток казался еще загадочней и волшебней.

- К сожалению точно не помню названия, какое-то длинное французское слово. Он пил его с чистым спиртом, а сейчас все используют обычную охлажденную водку. Так вот, что-бы не чувствовать вкус не любимой минералки, он разбавлял ее таким же образом, как сейчас сделали мы, и как делает вся просвещенная Франция, со времен этого крестьянина. - Вася отпил немножко из своего бокала и жестом показал Лене, сделать то же самое. Жест был немножко искажен попыткой скрыть необычное ощущение во рту. Все-таки сироп был слишком сладковат, и получившийся напиток напоминал вкус варенья из черной смородины разбавленного с водкой. Когда Лена отпила из своего бокала, Вася усилил серьезно-романтичное выражение своего лица и продолжил:

- Видишь, Зая, минералка совсем не чувствуется. Немножко терпко и сладковато, но это и придает коктелю свою историческую необычность. Конечно, французский вариант отличается по вкусу, от того что пьем мы, но за неимением лучших ингредиентов... Кстати эффект употребления минеральной воды, которую советовал пить врач, в таком варианте усилился. Мало того, по легенде, этот крестьянин, еще и вылечился от простатита, которым страдал с юных лет. Это наверно уже вымысел, но главное же верить...
Лена неожиданно опустила свободную от бокала руку Васе на колено и стала медленно поднимать ее вверх...

Воспоминания моментов жизни в Гомеле, были приятными. Вася попытался зафиксировать их. Он мысленно свернул их в кулечек и положил в левый верхний угол голубой сферы своей памяти, стоявшей у него перед глазами. Сфера символизировала морозильник для примеров воспоминаний, которые там не портились. Потом Вася планировал, резко разморозить, то что накопиться и вывести одно большое соображение, которое он наметил ранее. Сейчас даже придумалось по лабораторному простое название для этого соображения: "Формула по которой можно определить и поверить в то что тебе сейчас хорошо, даже если тебе плохо". Потом мелькнула испуганная мысль о том, что морозильник хрупок и может сломаться, надо срочно добавлять следующие воспоминание.

Первая неделя жизни в "Титов Агбар", это наверно самое сумасшедшие время проведенное там. Васю поместили в комнату с двумя арабами из Ирана. Первый был почетным стариком, лет 80-и. Целыми днями сидел и грустно смотрел в окно, капая слюнями на рукава, сложенных на груди рук. Второй был пронырливым 35-и летним полудурком, с кривым носом и жирными черными усиками. Звали его Хадабахш Рахим. Он редко улыбался, если не считать не сдержанный рогат, который вырывался у него из груди, по некоторым пустякам. Одним из таких пустяков, была тупая шутка, которой он по всей видимости очень гордился. Шутка заключалась в закрывании жалюзи, на окне, в которое таращился дед. Тому, по старости было тяжело двигаться и еще тяжелее доехать в систему открывания жалюзи, и он подолгу тратил на то, что бы устранить это непонятное явление. При этом дед испускал еще больше слюней и соплей, который падали на пол. Со стороны казалось, что он каждый раз забывал, о том, как открывал эти полсосочки на окне в первый раз. По всей видимости это и веселило 35-и летнего араба.

Порой в комнате собирались другие арабы, и начинали криковато разговаривать толкая пальцами друг друга в грудь. Они приходили к Рахиму и когда Васи не было в комнате, садились с ногами на его кровать. Это было не так обидно, и не так печально, просто вселяло в Васю некую неприкаянность. Ему негде было уединиться, негде было полежать в тишине и подумать, что бы никто не мешал. После них всегда оставался срачь. Казалось бы, что они ничего и не делали, ничего не приносили, но на столике стоявшем между кроватей откуда то брались крошки, по полу валялись порванные газеты, а Васино постельное белье покрывалось темными размазанными пятнами, песком и лобковыми волосами. Комнаты находящихся в лагере не убиралась персоналом и они постепенно обрастали пылью и мусором. Ничего из вещей нельзя было оставлять на видном месте, многое исчезало неизвестно куда. В этих арабах Вася чувствовал какую то детскую наглость, которая выражалась в непонимании вещей, которые могут быть противны постороннему человеку.

Сам Рахим, по видимому был общительным арабом в кругах своих братьев по крови, но к Васе он относился очень поверхностно, как бы и не замечал вообще. Точнее понять это, как реакцию великовозрастного дауна, на происходящие вокруг. Ему было насрать на то, что представлял из себя человек, но когда он видел что то блестящее, разноцветное, то у него выворачивалась передняя губа и волосатые руки, любопытно тянулись к предмету. Еще доставала эта зашориная религиозность. Рахим каждое утро просыпался в 6-ть часов, садился на своей кровати в позе лотоса, прилаживал левую руку к уху и начинал петь разнотональную молитву. Так он сидел час, потом снова залазил под одеяло и начинал дрочить, откровенно стоная и произнося на арабском какое-то женское имя. После этого вытирал сперму о лежащие под кроватью полотенце и продолжал спать до завтрака.

Васе начал отчетливо вспоминаться монет того, что как то вечером, дед в очередной раз пытался открыть жалюзи и в своих попытках, крутанул ручку батареи, стоящей под окном, на полную катушку. За ночь, стало очень душно и жарко. Вася просыпался ночью несколько раз, раскрывался, поправлял одеяло и поворачивался на другой бок. Ему лень было встать и приоткрыть форточку, не хотелось в темноте ступать ногами на мусор разбросанный по полу. Под утро он крепко заснул. Ему приснился странный сон, отдыха на пляже. Дети, и их толстоватая мама, играются с его вялым, телом. Они строят на нем песочные бабы, обкладывают какими то ракушками. Потом закапывают в песок руки. Вася не сопротивляется, он как будто спит, иногда щурясь приоткрывает веки. Порой перед его глазами мелькают пышные, откровенные формы, под купальником этой женщины, которая так заботливо играет со своими детьми. Какой то мальчик, вырыл подкоп под его лопатками, шеей и затылком. Васино тело начало проваливаться вниз своей передней частью. Спина касалась прохладного слоя песка, при этом ноги стали находиться выше головы. Девочка, принесла в ракушке с моря водичку, и вылила на Васин живот. Водичка нежно растеклась, щекотя поясницу. Панамка съехала на лицо. Дети закопали песком Васину грудь и плечи, даже слегка присыпав панамку. Вася слышал детский смех, и прикосновение к своим ногам. Их мама сидела с правой стороны от Васи, и украшала песочные постройки веточками и цветочками, она иногда дотрагивалась до не покрытых песком частей тела. Это оказывало возбуждающий эфект, и поначалу Вася немножко стеснялся. Все-таки там дети и неизвестно что они могут подумать видя такое под плавками, и как отразиться это на них, с воспитательной точки зрения. Но потом он отбросил эту мысль, ведь с ними же мама и она знает что делает. От принятия в себе этой раскованности, возбуждение стало еще сильней и не заметным уже быть просто ни как не могло. Он почувствовал, как женская рука, легла ему на живот и начала пальчиками приподнимать резинку на плавках. От этих действий там наверху, по ногам пробежала легкая дрожь и Вася прижался плечами и затылком к земле, как бы еще сильнее запрокинув голову назад.

Сон исчез, состояние возбуждения было реально. В комнате стояла спертая вонь, смесь перегара и пота. Глаза открылись. Вася увидел Рахима стоящего коленями на полу перед его кроватью. Одной рукой он залез Васе в трусы, вирой делал судорожные движения на уровне своего пояса. Сон по инерции стал воплощением абссурдно-противной реальности. Лицо араба было заспанным и уродливым, оно выражало некое животное простодушье. Какое-то дикое омерзение накатало на Васю от этой пронырливости и наглости. Он дернулся всем телом ..

Еще одна упаковка воспоминания, была добавлена в холодильник. Это воспоминание оказалось достаточно сильным, Васе даже показалось, что оно занимает слишком много места. Но потом он успокоился. Можно же запросто расширить сферу, место хватит для всех. И не нужны все, просто достаточно два полярных: хорошее и плохое. Да и чем ярче и насыщение будут компоненты, тем красивее и правильнее получится подытоживающее соображение. А в том, что соображение(формула) получится универсальной, Вася сейчас был просто уверен. "Как хорошо", - думал он, как бы деля шкуру не убитого медведя. "Качество собранного консервированного материала, позволит сравнить настоящие состояние с прошлым, и выбрать то плохое, которое будет хуже настоящего. Это сравнение повысит настроение и даст уверенность в будущем. Будущее в свою очередь найдет отражение в каком нибудь воспоминании хорошего прошлого. В итоге будет формула, в которую мы подставляем воспоминания в качестве аргументов, вычисляем относительно настоящего и получаем всегда отличное настроение". Даже возникла мысль о патенте на формулу, от которой на Васином отрешенном лице проскочила улыбка.

Единственное, что тревожило сейчас, это инструкция к формуле. "Для того, что бы воспользоваться формулой, каждому человеку, который хочет ее применить, необходимы будут свои персональные аргументы. Т.е. свои персональные воспоминания, заключенные в правильную упаковку. А то найдется мудак, который перепутает что нибудь, не то что надо вспомнит, подставит, прокалькулирует. А в итоге получит не тот результат. Будет ходить и ныть, мол хуйня метод, не работает...". Вася так живописно представил себе этого мудака, что ему захотелось прямо сейчас встать и треснуть по этой тупой, недалекой мудачей роже. Эта злость, по всей видимости, была навеяна последним воспоминанием про Рахима, которое еще не рассеялось окончательно в обгашишенном сознании. Да и хорошо, что не рассеялось. Пока свежее, надо было срочно добавлять другое, какой нибудь третей полярности...

- Дохуя, дохуя травы...

- И что потом? - поинтересовался Вася.

- Потом, не сложно представить, парниковый эффект. Через клеенку целый день солнце светит, вялая она становится, бактерии и микроорганизмы там всякие разводятся. Покрупнее насекомые. Запах не противный, но тяжелый. Сенокос какой-то, умноженный.

- Так а кого хрена мы туда едем?

- Я не знаю, зачем ты со мной едешь. Мог бы и на кубиках подождать.

- Так а тебе туда зачем, с того не с сего приспичило?

- Я прошлый раз там маску, и трусы в полотенце завернутые оставил. Так полотенце забрать надо. Хозяйка сегодня наехала, где, мол дел? Так это добро там уже дня четыре лежит. Сгнило все наверно.

- Так сказал бы что не ты.

- Да и так с ней отношения и так плохие. Заберу уж.

- А чего трусы оставил там? Снимал что ли? Там же глушь, полная, могли бы и голыми купаться.

- Ты на воду посмотришь, поймешь. У меня все желания отбило, когда она меня туда привезла. И голому в эту гадость лезть и на нее тоже...

- Так чего она тебя именно туда потащила?

- Природа ей нужна была.

- Могли бы просто у нее на балкончике потрахаться.

- Кто их шведок поймет. Она говорит, что в начале весны, там хорошо было. Просто сейчас заросло все и вода у берега позеленела. А дома, она и так целыми днями сидит. Развеятся видители надо было.

- Все равно не пойму, так, а зачем тогда вообще в воду лезть надо было?

- Это я уже пьяный полез, все по барабану было.

- Так а она не купалась?

- Нет конечно, она к воде вообще подходить боялась. Ее всю трясло от этой зелени и мути. Я когда весь в тине вылез, она чуть сознание не потеряла.

- Хм..

- Ты, сегодня обремененный какой-то.

- Да нет, просто думаю о том, как все просто получиться должно. Настраиваю себя на это, а вопросы так вылазят, не важно же... сам понимаешь. Ты после кубиков куда рванешь? И мне что делать?

- Ну, я думаю, что вам мешать мы не будем, в моих же интересах.. Я так на сегодня и не рассчитываю особо.. В смысле, познакомлю тебя с ними и..

- И..?

- И пивко пить в город поедим, потом домой ее провожу, а ты с Бригиттой сам уже думай - моя цель тебе понятна. Я бы на вашем месте сразу в гости. Даже, так сделаем - я когда уходить буду, скажу что Эльзу провожу и назад. Ну а ты к Бригитте, ждать меня. Потом я звоню, сообщаю о том, что не приеду уже - поздно там и дела всякие. А вы остаетесь, тебе получится ехать тоже поздновато, вот и останешься уговаривать за бутылочкой чего нибудь покрепче, из барчика.

Это вселило в Васю уверенность. Как-то удачно все слаживалось. Никаких усилий, все продумано и организованно за него. Самое главное, что делая полезно-приятное себе, он тем самым помогал и Руслану.

Руслан жил в Швеции уже три года, два с половиной из которых - с Бригиттой. Это было фиктивное проживание для получения постоянного вида на жительство. Конечно в момент знакомства с ней, оно не было фиктивным, но в силу межличностных обостренностей стало таковым. На интервью в ивандоверкет, которые проходили со средней периодичностью раз в пол года, было обнаружено много несоответствий в их полусупружеской жизни. Эти несоответствия были вызваны упрямостью самой Бригитты, для которой это было похоже на детскую игру. В самом деле, ей нечего было терять, а значит нечего было скрывать и она резала правду матку, о совместной жизни с Русланом. Говорила о ссорах, разрушительных взглядах Руслана на вопросы домашнего очага и даже описывала фрагменты собственных сексуальных неудовлетворенностей. Ну а иммиграционное ведомство все оттягивало принятие положительного решения. Бригитта не поддавалась на упрашивания, соврать, описав идиллию и гармонию отношений. Она конечно скрывала, некоторые детали, которые могли бы послужить причиной полного отказа, но и помочь в принятии позитива не торопилась. Тем самым полностью контролировала ситуацию, концентрируя собственную значимость.

Теперь оставалось еще пол года для заключительного решения по вопросу статуса Руслана, а отношения полностью зашли в тупик. Руслан начал бояться, что Бригита, психанет окончательно и время проведенное с ней уйдет коту под хвост. Он конечно мог бы стать примерным и лояльным парнем, мог бы скрипя зубами поносить строгий ошейник, но как-то не стыковалось это с его мировоззренческими позициями. Пол года молодости - многовато, что бы отдавать его на терпеливое выжидание чего-то.

- Ты, кстати, с ней, можешь вообще ни о чем ни говорить продолжал Руслан. - Просто смазливо улыбайся и выражай неописуемое желание и готовность к спариванию. Она, думаю, сама все сделает. Напоит, накормит, постелит и в душ сходить предложит. Скорее сразу перейдет к последнему, уж больно не для нее такое начало с ухаживаниями...

- А чего ты так уверен, что она вообще обо мне, таким образом думать будет? Может, просто как на дрга твоего, запозднившегося.

- Вот поэтому я и говорю - смазливо улыбайся и молчи. Да и сам подумай - два молодых симпатичных, пьяных человека, ночью одни в доме с кроватью... Остается только не скрывать желаний и все получится само собой. Ты главное диктофон включить не забудь, или камеру, на случай если в зале будете.

- А Это как? Зачем? Цель миссии?

- Нет, ну если возможность будет, то не помешает запечатлеть..

- Ок.- Вася отметил для себя, что возможность появиться вряд ли, только если уж совсем не втягость будет. - У тебя сигареты есть?, а то у меня закончились уже.

- Тебе сейчас, прямо на велосипеде, курить вздумалось?

- Да, захотелось сейчас.

- Уже почти приехали, подожди.

Руслан сбавил ход, и жестом показал на поворот с дорожки. Поворот был в виде тропинки, начинавшейся в густом кустарнике. Кроны деревьев опускались низко и при въезде на тропинку пришлось сильно нагибаться. Дальше шел крутой спуск, длинный, через поле и доходивший до самой реки. Вася повернул и слегка притормозил, он видел как Руслан набирая скорость покатился вниз, иногда даже покручивая педали. "Какой русский не любит быстрой езды..", подумалось ему и он покрепче сжав руль, сиганул за Русланом.

- Ты когда-нибудь хотел курить так сильно, что ради этого желания, делал глупые, неоправданно трудоемкие поступки? - спросил Руслан, доставая пачку с сигаретами, когда Вася остановился возле него и слез с велосипеда.

- Ты это к чему?

- Нет, просто? Любопытно.. Давай здесь, под ивкой сядем на бревнышко.

- Было наверно пару раз.

- Вспомнить можешь?

- Что вспомнить?

- Ну, как все происходило? В каких обстоятельствах? Что чувствовал?

- В Киеве, раз помню.. Очень хотелось. Пол города ночью прошло пешком пока сигарету стрельнул.

- А что не давали?

- Да, даже как-то странно получилось. Мелкий дождь. Осень. Людей на улицах мало, курящих вообще видно не было. Я километров пять до Крищатика протопал. К любому прохожему подбегал и просил закурить.

- Пьяный был?

- Нет, просто проснулся в часа 3-и. Желание курить сильное, а сигарет нет, денег тоже. Вот оделся и на улицу вышел.

- Ну это наверно, как-то машинально было. В том смысле, что не от тебя завесило, просто не везло. А выходил бы, если бы с самого начала знал, что так долго по дождю искать придется?

- Сейчас сложно сказать. Да наверно, курить сильно хотелось.

- Ладно, пример все равно подходит. Как мало для счастья порой надо. Сколько сил внутренних обнаруживается, когда есть желание и коротко временный, видимый путь к его решению. - Русслан сказал это достаточно серьезно, но какая-то ниточка интонации в конце предложения указала на легкую иронию.

Вася хотел спросить о случае, с желанием курить из жизни Руслана, но передумал. Может даже из за этой иронии, которую в общем то можно было списать на образовывающийся акцент. Еще окажется, что случаев то и не было, еще и глупостью назовет подобные действия. Сразу начал напрашиваться другой вывод - Как сильно ирония, или ощущение ее, может убить откровение. Еще, скептицизм может убивать откровение. Еще есть ситуации в которых человек показывает что "то, о чем ты говоришь, я уже давно прожил, прожевал и выплюнул" - это тоже злой враг откровения. Мелочь, а все-таки. Сейчас Васе не хотелось разговаривать. Он просто курил.

-Бульба, Эльзочка, буль-ба... Так по белоруски называют. Отсюда, и название "бульбяши". - Руслан не замолкал уже два часа, ему видно импонировало внимание Эльзы, которая была единственной, кто внимательно слушал его прорывающийся настолгический, пьяный бред.

Эльза хуже Бригитты знала русский язык, но сейчас понимала Руслана лучше всех. Она даже не понимала, а просто умиленно смотрела на человека, который допивал 9-ю банку пива, при этом покусывал единственное кукурузное холопье, взятое из пачки, еще со времен первой банки. Мать Эльзы была русской и переехала в Швецию лет тридцать назад, сама Эльза не разу не была в России, поэтому, в отличии от Бригитты с более выраженным удивлением реагировала на многие проявления совково-поведенческой культуры.

Васю, вообще, ни как ни забавляли рассказы Руслана, он погладывал на Бриггиту и ждал того момента, когда Руслан пойдет провожать Эльзочку. Немножко волновали в этой ситуации всего три вещи:

1. Бриггита оказалась на редкость сексуальным существом.

2. Руслан уже четыре раза "вот-вот" собирался уходить, но все время увлекался очередными рассказами и продолжал сидеть на кресле, тормоша в руках это несчастное кукурузное хлопье.

3. Время действительно становилось поздним, что вселяло еще большую обеспокоенность в расхождении с первоначально планирующимися действиями. Каким-то не правильным казалось Васе то, что вопреки оговоренному ранее, все ломанулись домой к Бригитте, а не остались пить пиво на кубиках.

-Я когда в Швецию приехал, а приехал я в конце зимы, - продолжал Руслан. - Мне сразу странным показалось "Как так? Отборная молодая картошка". В любом месте, навалом. Может не всегда молодая, но что отборная - это точно. А когда не отборная, то почти бесплатно, особенно когда много сразу покупаешь. Гнилой - я никогда не видел. Откуда? до сих пор думаю, откуда? Мы же "бульбяная республика" - называемся, Беларусь в смысле. У нас должна картошка отборная, в любом месте и в любых количествах быть! Так нет же, в Швеции она! И это с учетом того, что только восемь, или около того, процентов земли пригодно под обработку посевными культурами. А из этих процентов, еще под всякую кукурузу, капусту и морковь надо, и того пару гектар остается. Тогда, казалось бы, вся страна должна в индустрии задействована быть! От мала, до велика. А у кого спросить: "Ты принимал когда-нибудь участие в уборке урожая картошки?" Все, как один, будут кричать "Nej, nej!!", и смотреть на тебя как на идиота. Может тогда попроще спросить: "А где она растет?". Тоже никто не знает! Даже на самый простой вопрос "Ты когда-нибудь видела, как она растет?" - Руслан сделал жест в сторону Бригиты.

-"Ты вообще знаешь как она выглядит когда растет?". Нет? Нет. Тогда какого хрена этой потэйтой, каждый магазин забит под завязку? Совочки для нее из проволоки специальные, весы, мешочки. Хорошо, что еще штрих-код на каждой не ставят. -Руслан отхлебнул пива, как бы придав сказанному еще больше убедительности.

-Потом я понял, что Белоруссия и называется "бульбяной республикой", потому что там каждый человек, часть жизни в борьбе за урожай картошки отдал. Ну и что, что гнилая и кривая выросла. Ну и пускай, маленькая и посеченная, зато КАЖДЫЙ поучаствовал. Я сам лично, когда юный был, в разных видах такой уборки постоянно себя проявлял... То на даче, то у родственников, то на школьном участке, то на колхозных полях. И каждый раз, это как новая глава в книге жизни. Она так и обозначается, прямо так в ячейке памяти моей и храниться, под именем очередного картофельного события. У нас, даже, когда в 10-м классе, всей школой на уборку урожая выезжали, многие мальчики становились мужчинами, а девочки - женщинами. Ведь и в самом деле, есть что вспомнить, когда за ручку одноклассницу возьмешь и подальше, туда где ботва повыше с ней забежишь, что бы учитель математики эту аморальность не просек. - Руслан мечтательно окинул взглядом присутствующих. Видимо последняя часть его рассуждений, вызвала интерес у публики, так как даже в Васиных глазах проявлялся огонек внимательности.

-А в лагере пионерском помю, как было классно! Конец Июля. Кортошка еще не поспела, а у нас костер пионерский. Ну какой же костер, когда без кортошки запеченной в углях? Ну а где взять кортошки? Ну конечно на прилегающих дачных участках. Я тогда одну девченку Олю, всю смену раскручивал на взаимно привязанные отношения, вот мы значит с ней за картошкой и отправились. Ночь была. Пробродили в темноте добрых километров пять, пока поле подходящее нашли. Но и там картошки не нашли, зато травка там мягкая была и соловьи пели. Присели мы на эту травку отдохнуть. Там я первый раз в жизни попробовал что такое минет. До сих пор эту Олю вспоминаю порой, ведь до чего необычная девушка была. Вроде с виду скромная и застенчивая, а сколько нежности и интузиазма в наших межличностных отношениях проявляла. Кстати, внешне, Эльзачка, на тебя эта девчонка чем то похожа была, такая же симпатичная и улыбчивая.

Эльзачка загадочно улыбнулась, как бы подтверждая сказанные в ее адрес слова.

- Я даже, от этих воспоминаний, одну вещь сделать захотел. - Руслан, допил пиво оставшееся в банке и привстал с кресла. - Я поцелую тебя, Ок?

Эльзачка улыбнулась еще загадочней, и повернула лицо боком, подставляя щеку Руслану, тем самым говоря, что вовсе не против посодействовать в столь скромной реализации приятных воспоминаний. Она сидела, напротив кресла Руслана, и между ними был столик, на котором стояли баночки с пивом, пакеты поп-корна и пепельницы. И когда Руслан оперся руками на столик и наклонился вперед, что бы дотянуться губами до Эльзачкиной щечки, то она отклонилась назад, облокотившись спиной на спинку дивана, как-бы давая понять, что таким образом достать до нее будет невозможно. Руслан чмокнул воздух, но этим воздушным поцелуем показал только то, что его попытки не закончены. Он, присел на корточки у своей части столика, и пополз под него в направлении Эльзочкиных ног. Когда его тело уже вылезло на пол корпуса из под стола и достаточно было подтянуться, что бы вылезти полностью и достать щеки в текущем положении, то Эльзачка запрокинула голову назад, на спинку дивана и от этого движения немножко сползла в направлении вылазящего Руслана. Получилось так, что его плечи стали зажаты Эльзочкиными коленями и поднять руки ввех, что бы опереться о край дивана и привстать, было неудобно.

- Я сдаюсь. - сказал Руслан, и вместо предполагаемой шчечки, в засос чмокнул Эльзочкино колено. Этот поцелуй поднимался выше, а Эльзочка сползала с дивана, все дальше заводя ноги за спину Руслана...

Вася оторвал взгляд от происходящего и посмотрел на Бригитту - она все еще продолжала наблюдать за этим затянувшимся поцелуем.

Сейчас Вася думал, как бы он поступил вернувшись в прошлое, тогда он просто встал и вышел в ванную. Там он долго смотрел в зеркало рассуждая над вариантами своих действий. Эти рассуждения еще тогда вызывали некое состояние непонятно откуда появившейся беспомощности, сейчас, они просто раздражали своей безынициативностью. Вася не придумал ничего более нейтрального как залезть в ванну с горячей водой и пролежать там около часа. Когда он снова пришел в зал, то там никого не было, видимо все трое перебрались в спальню, для организации большего комфорта. Вася включил телевизор, завалился на диван и медленно допивал оставшееся пиво...

"Вот уж, этот шведский комфорт", - думал Вася. В описаниях Руслана было четко сказано "молодя картошка, ночное небо, борозда", не было никаких кроватей с подогревом и стульчиков, что бы повесить лифчик. Да и как-то странно, что все экземпляры воспоминаний заканчивались исключительно сексуальной тематикой.

Да и идея формулы сейчас перестала нести в себе ту универсальность, которая казалась в начале. Наверно просто стало светать и мозг постепенно начал возвращаться в состояние трезвой активности. Еще , хотелось спать и это последнее чувство, все сильнее преобладало над всеми идеями и теоретическими новаторствами...

Afonya